Российский государственный университет имени И. Канта.
Реферат
480-479 гг. до н.э. – поход Ксеркса на Грецию – кульминационный пункт греко-персидских войн
Выполнил:
Студент I курса
Исторического факультета
Специальности история
Гавриленко А. В.
Калининград 2009г.
Время 480-479 является кульминационной компанией, которая должна показать, кому жить под солнцем, а кому за ним.
Перерыв в борьбе с персами объяснялся рядом событий, происшедших после окончания второго похода. В 486 г. до н. э., во время подготовки Дария к третьему походу, в Египте вспыхнуло восстание, длившееся до начала 484 г. В первый же год восстания умер Дарий I, и его преемник Ксеркс, продолжал два года борьбу в Египте. В 482 г. да н. э. вспыхнуло восстание в Вавилоне, подавленное с большой жестокостью в том же году. Египет и Вавилония были низведены после этого до положения обычных сатрапий, и гнет персидской власти стал еще более сильным. На следующий же год, после подавления восстания в Египте, Ксеркс начал подготовку к новому походу против греков. Начиная с 483 г. до н. э. в Ионии, Киликии и Финикии подготовлялись войска и собирался флот. Массы воинов, прибывающих из самых отдаленных районов Персидского государства, соединялись в Малой Азии. Одновременно были начаты и грандиозные работы по постройке моста через Геллеспонт и канала на Халкидике на полуострове Актэ, в обход Афонского мыса, опасного для мореплавания.
Между тем а Афинах в 483-482 г. до н. э. в рудниках Лавриона были открыты новые сереброносные жилы, резко увеличившие добычу серебра. По предложению Фемистокла доходы от лаврийских рудников были обращены в государственные и, вместо прежней раздачи их отдельным гражданам, направлены на постройку государственного флота. Против этого предложения выступил Аристид, следуя старой традиционной политике. Исходя из того, что Афины в это время были еще государством, основанным на земледелии и землевладении, государством еще не до конца охваченным денежными отношениями, Аристид и в дальнейшем мыслил развитие Афин как государства земледельческого, тем более что земельная собственность была и оставалась неоспоримой привилегией только афинских граждан. Фемистокл выступал впервые как талантливый новатор, не побоявшийся порвать с рутиной старых отживающих традиций и провозгласить новые пути развития Афинского государства. Но, будучи осторожным, умным политиком, учитывая враждебность к выдвинутому им проекту, он начал свое преобразование сухопутных Афин в морское государство, под предлогом необходимой борьбы с Эгиной. Известия о персидских приготовлениях к войне устранили последнее сопротивление проекту Фемистокла, и в 482 г. до н. э. Аристид был изгнан путем остракисма из Афин и отправился в изгнание.
Сооружение военного флота проводилось на новой основе. Отказавшись от старой постройки кораблей по навкрариям, государство сосредоточило непосредственно' в своих руках все дело сооружения флота, поручая заботу о заготовке снастей и наборе экипажа богатейшим гражданам Афин за их собственный счет (система триерархии). Таким образом, за каждый корабль и его окончательное оснащение стал в порядке очередной повинности отвечать триерарх, жертвующий часть своих доходов для нужд полиса. Это дало возможность Фемистоклу, который в 482—481 гг. до н. э. был избран стратегом, не только переоборудовать старый, но и создать новый, совершенный по своей технике флот, состоявший из триер, вместо прежних пятидесятивесельных кораблей. Эта реформа также содействовала дальнейшей демократизации Афин не только новой системой организации постройки флота, но и привлечением во флот малосостоятельных афинян. Они, впервые в истории Афин, образуя экипажи триер, получали и организацию, и возможность выступлений с единым мнением в афинском народном собрании. Несомненно, что проведение такой реформы было возможно только в условиях нового назревающего конфликта с Персией.
Понимая, что в следующий раз персы предпринят более масштабное нашествие, греческие государства начали подготовку, а именно.
Спарта заключила с Афинами договор о совместных действиях против персов. В 481 г. до н. э. к этому союзу примкнули некоторые другие полисы. Таким образом, в состав оборонительного союза вошло 31 греческое государство. Однако значительная часть греческих городов по-прежнему признавала верховную власть персидского царя (города Фессалии, Фтиотиды, Беотии, локров и др.).
Так как Спарта, стоявшая во главе объединения пелопоннесских городов, была самым сильным на суше и влиятельным членом нового союза, то верховное командование союзными войсками было предоставлено спартанцам. Даже во главе флота антиперсидской коалиции был поставлен спартанец, хотя наиболее многочисленную и лучшую часть союзной эскадры составляли афинские корабли.
Геродот так свидетельствует о создании общеэллинского союза против персов: «В числе племен, которые дали (персам) "землю и воду", были следующие: фессалийцы, долопы, эниены, перребы, локры, магнеты, малийцы, фтиотийские ахейцы, фиванцы и остальные беотийцы, кроме феспийцев и платейцев. Против них-то прочие эллины, которые объявили войну варварам, заключили освященныйжертвоприношением и клятвой союзный договор. А договор этот гласил так: всякий эллинский город, предавшийся персидскому царю, не вынужденный к этому необходимостью, в случае победы союзников обязан уплатить десятину дельфийскому богу. Таков был союзный договор эллинов.
Все эллины, избравшие "лучшую долю" в общеэллинском деле, собрались в одном месте. Там они держали совет и заключили союз под клятвой, прежде всего решив прекратить вражду и междоусобные войны... Затем эллины решили послать соглядатаев в Азию разузнать о военной силе персидского царя, который, по их сведениям, находился с войском в Сардах» (Геродот. История, VII, 132. 145. Пер.
В исторической литературе, посвященной греко-персидским войнам, — пишет современный исследователь В.М. Строгецкий, — принятым является утверждение, что союз греческих государств для борьбы с персами сложился осенью 481 г. до н. э. Мнения ученых расходятся лишь в том, кого называть инициатором создания этого союза — Спарту или Афины... Хотя это утверждение и не противоречит литературной традиции, тем не менее оно неточно отражает истинное положение дел.
Создание антиперсидской коалиции не являлось единовременным актом. События 481 г. до н. э., по-видимому, лишь завершили длительный процесс консолидации греческих сил против персидской опасности, который начался задолго до нашествия Ксеркса... В Спарте в 492 г. до н. э. в результате острой внутриполитической борьбы победу одержали Клеомен и Леотихид — сторонники активной антиперсидской политики. Демарат, лишившийся трона, вынужден был искать убежище в Персии.
В Афинах сторонники антиперсидских действий объединились вокруг Мильтиада, который, едва избежав опасности персидского плена, прибыл в 492 г. до н. э. в Афины из Херсонеса...
Победа антиперсидских сил в Спарте и Афинах подготовила благоприятные условия для сближения между этими государствами и заключения оборонительного союза против персов (эпимахии). Первым актом этого союза, по-видимому, было обращение Афин к Спарте с просьбой наказать эгинцев за то, что они предоставили персам "землю и воду"... Второй раз они уже накануне Марафонского сражения послали в Спарту вестника Фидиппида с просьбой оказать помощь. Лакедемоняне решили помочь афинянам, однако, по-видимому, осложнение внутриполитической ситуации в Спарте в связи с действиями Клеомена задержало отправление военного отряда. Итак, вероятно, этот договор, а не Пелопоннесский союз во главе со Спартой послужил основанием для возникновения впоследствии антиперсидской коалиции. Постепенно к этому союзу присоединялись те греческие государства, которые не желали подчиняться персам.
Геродот не сообщает, какова была численность греческого войска; все же на основании его данных о числе греческих воинов, участвовавших в последующей битве при Платеях, можно предполагать, что сухопутная армия греков состояла приблизительно из 35 тыс. гоплитов и такого же числа легковооруженных. Что касается флота, то в течение всей войны греки не могли выставить более 366 кораблей, причем около 2/3 этого флота состояло из афинских судов. Собравшийся вновь, уже несколько позже, весной 480 г. до н. э., союзный конгресс разработал план военных действий. По предложению Фемистокла, с которым, очевидно, только после больших колебаний согласились спартанцы, было решено центр тяжести операций перенести на море; сухопутное войско должно было только прикрывать флот и облегчать его действия.
Новый период начался весной, когда 480 г. до н. э. войско персов, перейдя через Геллеспонт, направилось по фракийскому побережью по направлению к Македонии. Продвижение войск обеспечивал флот, следуя вдоль берега.
На пути персов в Грецию было три наиболее трудных прохода: 1. Долина Темпе, на границе Фессалии и Македонии; 2. Фермопилы, на границе Средней и Северной Греции и 3. Истмийский перешеек, на пути к Пелопоннесу. Первоначально было решено встретить персов в Фессалии, куда на кораблях был послан 10 000-й отряд, одним из полководцев которого был Фемистокл. Однако греки не получили поддержку фессалийцев для защиты еще двух горных проходов, находившихся в области одного из племен, выразивших готовность подчиниться персам. Выяснив на месте обстановку, греки решили вернуться обратно, отказавшись от плана защиты Фессалии.
Спартанцы с самого начала настаивали на обороне Истма, но остальные союзники были против этого плана, так как его выполнение предавало на разграбление персам все города, расположенные в средней Греции, поэтому было решено защищать Грецию у горного прохода Фермопил.
Здесь возникает вопрос общего порядка: таков ли действительно наилучший способ использования гор при обороне страны и были ли уже известны грекам основные законы стратегического использования гор, возникающие из самой природы войны.
Современная глубоко продуманная стратегия применяет горы не для прикрытия страны, а по способу Леонида. Через любой горный кряж, в том числе и через эту, всегда найдется, ближе или дальше, поудобнее или потруднее, несколько дорог. Занять все эти пути чрезвычайно затруднительно, а защитить их все никогда не удается.
Неприятель всегда найдет место, где он сумеет прорваться или благодаря своему численному превосходству, или благодаря недостаточной бдительности противника, или же зайдя в тыл одному из оборонительных заслонов и используя для этого хотя бы простую горную тропинку; когда же линия прорвана где-нибудь в одном месте, то отряды, занимающие все другие проходы, подвергаются величайшей опасности. Если они не будут в кратчайший срок предупреждены и не снимутся тотчас с места, то могут потерять возможность отступления; и даже если им удастся уйти без потерь, они все же остаются отрезанными друг от друга или с большим трудом смогут добиться возобновления взаимной связи.
Следовательно, совершенно не требовалось обманувшее всякую бдительность позорное предательство изменника Эфиальта для того, чтобы персам открылось Фермопильское ущелье.
В неприятельской стране, как и всюду, нужен проводник, и его всегда приобретают добром или силой, подкупом или побоями; идея же обхода отнюдь не является результатом новейшей теории военного искусства, а свойственна полководцам с самых древних времён.
Оборона горных проходов имеет смысл лишь тогда, когда она ставит себе целью не окончательное задержание неприятеля, а лишь принуждение его к известной потере времени и к принятию кровопролитных боев. Если же хотят использовать горы для того, чтобы действительно отразить вторжение превосходящих по численности войск, то по теории тактики следует собрать все силы против того прохода или одного из тех проходов, которым должен воспользоваться неприятель; затем, в тот момент, когда из теснины вышла лишь часть его войск, на него нападают врасплох. Если удастся разбить эту еще относительно слабую и не развернувшуюся в боевой порядок — часть, то неприятель понесет большие потери. Ему придется вернуться в ущелье, а отдельные отряды могут оказаться совершенно отрезанными и будут поголовно истреблены.
В том же случае, когда неприятель предпринял переход через горы в нескольких местах одновременно, можно бросить все свои силы на какую-либо часть его войск и таким порядком порознь разделаться со всеми частями противника, действуя все время объединенными силами. Эта уловка настолько проста, что мы встречаем ее применение уже в древнейших военных преданиях. Первым великим народом-завоевателем по легендарным историческим преданиям были ассирийцы при царе Нине. И вот, когда царь Нин, как рассказывает предание, пошел на бактрийцев, бактрийский царь дал одной части ассирийцев спуститься по горным ущельям в свою страну, а затем напал на нее и разбил. Но Нин оказался настолько силен, что проникших через другие ущелья отрядов было достаточно для того, чтобы в конечном счете все-таки победить бактрийцев.
Итак, мы должны признать, что принципы стратегического использования гор были известны уже в древнейшие времена, но греки в 480 г. не имели возможности следовать им. Пришлось бы собрать все силы у горы Эты и здесь дать наступательный бой. Но это было невозможно уже по чисто политическим соображениям. Нельзя ждать от конгломерата мелких республик, чтобы они выслали так далеко от дома все свои силы и подвергли их всем опасностям наступательного боя еще до того, как над их собственной страной нависнет непосредственная угроза; при этом значительная часть их, а именно афиняне, была занята во флоте. Но прежде всего греки не имели тактической возможности дать наступательный бой ввиду наличия у персов конницы. Только искусно выбранная оборонительная позиция с обеспечением флангов дала победу при Марафоне.
Если бы грекам снова удалось занять подобную же позицию, то, конечно, персы на этот раз на них не напали бы, а, обойдя ее — в данном случае при помощи флота, — искали бы сражения в открытом поле.
Позднейшее предание рассказывает, что Фемистокл, избранный афинянами в полководцы, с самого начала отказался от всякой обороны на суше и хотел как можно дальше выйти с флотом навстречу персам. В сущности это было бы в то время наилучшим решением. Все равно морское сражение было неизбежно; а в случае удачи победа над персидским флотом создала бы более благоприятные условия для победы на суше: большая часть экипажа могла выйти на сушу, надеть гоплитские доспехи и составить подкрепление сухопутной армии. Персы же для своих стратегических маневров лишились бы дополнительного средства — обхода морским путем.
Но при подобном плане действий могли бы возникнуть разного рода препятствия. Отдельные контингенты греческого флота едва ли смогли бы так скоро приготовиться и собраться в далекую экспедицию, к самому Геллеспонту; риск был очень велик, тем более что персидские суда держались с большой осторожностью у берегов, пока сухопутное войско не подошло к границам Эллады.
Таким образом, становится понятным, почему греки, наконец, избрали средний путь; они попытались закрыть проход при Фермопилах, тогда как флот поджидал неприятельские корабли у северной оконечности Эвбеи близ мыса Артемизия. Афиняне, еще принимавшие большое участие при занятии Темпейского ущелья, теперь изменили свой взгляд, сосредоточили все силы исключительно на флоте и не доставили контингента в войско Леонида. Занятие Фермопил является, очевидно, лишь дополнительным штрихом к основному стратегическому плану: дать сражение в открытом море, к северу от Эвбеи. Дальше к северу невозможно было бы собрать все разрозненные контингенты флота, даже у Артемизия их не удалось собрать полностью; отойти же дальше на юг значило бы оставить Среднюю Грецию без обороны на разгром сухопутному персидскому войску, так как Фермопилы были единственной позицией, где была еще надежда его задержать, покуда флот прикрывает с моря фланг фермопильского отряда.
Часто высказывалось удивление, почему греки не усилили войско Леонида; хотя и нельзя полагаться на дошедшие до нас цифры, но все же достоверно известно, что при общей численности воинов-спартиатов около 2 000 чел. Леонид имел в своем распоряжении лишь 300 из них. Из этого следует, что и другие государства выслали лишь небольшие отряды или же вовсе ничего, однако это легко поддается объяснению. Грекам была знакома опасность обороны в горах. Когда закрытие прохода не удается, то это означает не только потерю позиции, но и гибель большей части всего войска, и чем последнее сильнее, тем большая часть его обречена, так как более многочисленному войску труднее отступать. Для отступающего войска персидские всадники и лучники были особенно опасными преследователями. Между тем, чтобы закрыть ущелье, было достаточно и небольшого войска; в самом деле греки проиграли в конечном итоге сражение не потому, что их отряд был численно слаб, а лишь из-за недостаточной бдительности.
Фермопилы же — хотя я и впервые высказываю это здесь — являются в общем стратегическом замысле греческой обороны лишь второстепенным вспомогательным действием. Ведь расчет при занятии этой позиции был основан на надежде, что греческому флоту удастся победить персидский у Артемизия, и тогда неприятельскому сухопутному войску придется отказаться от своих намерений и отступить. Сама по себе оборона Фермопил не имела почти никаких шансов на успех; она являлась, если рассматривать ее изолированно, лишь героической попыткой, при которой отнюдь не было поставлено на карту сразу все. С формальной и с материалистически-военной точки зрения это было, можно сказать, ошибкой, но в то же время этого требовала необходимость иного порядка. Не отдавать варварам без боя доступ в исконно эллинские земли было неизмеримо важно с моральной точки зрения.
И Леонид понял и выполнил сущность своей задачи. Как только стало известно, что персы совершили обход, он приказал главной части своего войска начать отступление; сам же со своими спартиатами остался для того, чтобы прикрыть это отступление и вместе с тем достойным образом осуществить идею возложенной на него борьбы. Гибель спартиатов является не только одной искупительной жертвой и не только одной геройской смертью в бою, прикрывавшем отступление, она — и то и другое одновременно.
Критики утверждают, что Леонид должен был отступить; несомненно, сами критики на его месте отступили бы. Эти слова Генриха Лео можно привести и в нашем военно-историческом обзоре как наилучшую характеристику сражения при Фермопилах.
Как Мильтиад своей оборонительно-наступательной тактикой при Марафоне доказал, что Эллада уже усвоила основные законы военного искусства, так Леонид воплощает моральное начало в войне, его значение, его ценность; не только рыцарскую личную храбрость и геройскую смерть, но и геройство как органический элемент войны, как сознательное военное действие.
Доказательство тому, что греки сознавали эту идею, дает нам поэт, который в словах, классических, как само событие, запечатлел его смысл на все времена:
Путник, когда ты прибудешь в Спарту, сообщи там, что ты видел нас здесь павшими, как повелевал нам закон.
Пока Леонид держал Фермопильский проход, союзный греческий флот располагался у северной оконечности острова Евбеи, близ мыса Артемисия. Союзный флот, насчитывал 271 триеру, у Афин было большинство 127 триер. Командующий союзным флотом был спартанец Еврибиад, но так как афиняне выставили наибольшее количество судов, то Фемистокл в сущности играл главную роль в руководстве операциями. На море сражение растянулось на целых три дня и окончилось, в сущности, безрезультатно. Грекам не удалось отбросить персов и прийти на помощь защитникам Фермопил, но и персы не смогли разгромить греческий флот. Но, на четвёртый день когда греки в Артемизии узнали, что сухопутный передовой полк Леонида потерпел поражение, командующие флотом приняли решение, отступать, потому что флот мог попасть в окружение. Объединённый флот показал себя в бою с хорошей стороны, который был на ровне с персидским флотом, и когда греки отступали персы побоялись их преследовать.
Греческая армия не могла еще и думать о том, чтобы дать бой в открытом поле многочисленному врагу; такое предприятие могло окончиться лишь поражением. Вплоть до Истмийского перешейка не было сильной позиции, пригодной для длительной обороны; на перешейке пелопоннесцы спешно возводили в это время линию укреплений.
Беотия беспрепятственно пропустила персов. Одной из причин, побудивших беотийских аристократов стать на сторону персов, была надежда, что при поддержке персидских войск им удастся легко справиться с народным движением. Впрочем, был и ряд других причин. Беотия была расположена в той области Средней Греции, куда прежде всего должны были вторгнуться персы, а вражеское нашествие было особенно страшно для беотийцев, бывших по большей части земледельцами. Далее, уже один тот факт, что заклятые враги беотийцев — афиняне возглавляли борьбу с персами, склонил беотийцев стать на сторону персов.! Вся Средняя Греция была открыта для врага, персидская армия двигалась по стране, разрушая и сжигая все на своем пути. Не пострадал лишь богатейший Дельфийский храм: Ксеркс слишком хорошо понимал его значение и ценил его давнишние симпатии к персам. Всем же, кто не желал подчиниться персам, не оставалось другого выхода, как бежать из страны, собрав все, что можно было захватить с собой.
Афины в то время еще не были соединены стенами с Пиреем. В случае осады население города неизбежно было бы обречено на голодную смерть. Афинский народ и афинское правительство в этот критический момент вынуждены были прийти к решению оставить неприятелю и город, и страну.]
Еще ранее в Афинах была объявлена всеобщая амнистия и всем, подвергнутым остракизму, было разрешено вернуться на родину. Под руководством ареопага, в порядке, без паники и замешательства, протекала эвакуация населения. Каждый уходящий получал от ареопага небольшое пособие. Мужчины направлялись во флот, старики, женщины и дети с рабами и имуществом, были перевезены на Саламин, на Эгину и в Трезену Когда персидская конница появилась в виду Афин, город был пуст. Только небольшая кучка фанатиков, решившихся умереть, засела за деревянными стенами акрополя. Персы без труда покончили с ними; город был разрушен и сожжен, вся Аттика подверглась разорению. Персидский флот бросил якорь у афинской гавани Фалер.
Подготовка к морской битве
(Тем временем греческий союзный флот собрался у Саламина. Потери, понесенные у Артемисия, были пополнены отчасти путем починки пострадавших кораблей, отчасти благодаря прибытию подкреплений из Эгины и Пелопоннеса. Попытка Фемистокла побудить ионийцев, находившихся в персидском флоте, перейти на сторону греков не удалась; только 4 корабля, направленные Наксосом по приказу царя для поддержки персидского флота, примкнули к грекам.] Всего, по словам Эсхила, принимавшего участие в последовавшем сражении, греческий флот насчитывал 310 кораблей, из них 110 афинских Позиция, занятая греками у Саламина, была превосходна: она не только позволяла защищать остров, на котором находилось множество афинских беженцев, но и препятствовать сухопутной армии персов продвигаться к укреплениям на Коринфском перешейке. Все же, по рассказу Геродота, многие стратеги предлагали отступить и уклониться от боя. Тем не менее победило мнение Фемистокла.; Теперь необходимо было постараться немедленно втянуть персов в сражение.
Тем временем греческий союзный флот собрался у Саламина. Потери, понесенные у Артемисия, были пополнены отчасти путем починки пострадавших кораблей, отчасти благодаря прибытию подкреплений из Эгины и Пелопоннеса. Попытка Фемистокла побудить ионийцев, находившихся в персидском флоте, перейти на сторону греков не удалась; только 4 корабля, направленные Наксосом по приказу царя для поддержки персидского флота, примкнули к грекам. Всего, по словам Эсхила, принимавшего участие в последовавшем сражении, греческий флот насчитывал 310 кораблей, из них 110 афинских Позиция, занятая греками у Саламина, была превосходна: она не только позволяла защищать остров, на котором находилось множество афинских беженцев, но и препятствовать сухопутной армии персов продвигаться к укреплениям на Коринфском перешейке. Все же, по рассказу Геродота, многие стратеги предлагали отступить и уклониться от боя. Тем не менее победило мнение Фемистокла. Теперь необходимо было постараться немедленно втянуть персов в сражение.
Геродот передает рассказ, будто Фемистокл предпринял ловкий шаг, который и решил дело. Он послал к персидскому царю своего раба с особым поручением передать Ксерксу от имени Фемистокла, якобы настроенного сочувственно к персам, что среди греков царит полнейшее уныние и разброд и что они готовы в страхе разбежаться; поэтому стоит только персам немедленно атаковать греков, и победа им обеспечена. Ксеркса же, уверенного в своей силе, очевидно, прельщала возможность одним ударом окончить войну: под Артемисием греческий флот ускользнул, теперь можно было окружить его со всех сторон. Греческий флот стоял в бухте, глубоко врезывающейся в восточное побережье острова у города Саламина. Узкий пролив между островом Саламином и материком на юге почти запирает островок Пситталия; здесь вдоль берегов Аттики в три ряда выстроились персидские корабли, на остров же был высажен сильный десант. К западному выходу из пролива, к Мегарам, Ксеркс направил вспомогательный отряд кораблей, который отрезал грекам возможность отступления. Сухопутная армия персов была стянута к берегу, в тылу главных сил флота; сам Ксеркс находился на высокой горе, чтобы наблюдать за сражением.
Ранним утром 28 сентября 480 г. до н. э. греческий флот в боевом порядке, имея на левом фланге афинские корабли, на правом — спартанские и эгинские, первый двинулся на персов. Завязался ожесточенный бой. С необычайным упорством и храбростью сражались персидские моряки. Но вскоре среди персов началось замешательство; в узком и мелком проливе задние ряды кораблей стесняли движение передних. Напрасны были усилия опытных финикийских моряков — под натиском греческих судов огромный персидский флот сбился в беспорядочную кучу. С треском врезывались друг в друга корабли, садились на мель и гибли во множестве. В это же время Аристид, воспользовавшийся амнистией и накануне боя вернувшийся на родину, высадился с отрядом афинских гоплитов на Пситталию и перебил находившийся там десант персов. К наступлению ночи все было кончено: огромный персидский флот был разгромлен и почти полностью уничтожен. Уцелевшие корабли были не способны к каким-либо серьезным операциям на море. Созданный афинянами флот отстоял независимость Греции.
Эта победа имела большое значение: теперь греки могли легко прервать коммуникации персидской армии, показать другим полисам, что перед персидской державы кланяться не нужно; опасаясь этого, Ксеркс с частью войск ушел из Греции, оставив там значительные силы под командованием Мардония. Саламинский бой был первым переломным моментом в ходе новой военной кампании.
Войско персов зимовало в Фессалии и угрожало новым вторжением в Аттику. Обстановка требовала от греков перехода в контрнаступление, предпосылки успеха которого создала Саламиновская победа, лишившая сухопутную армию персов возможности опираться на свой флот. В отношении стратегического плана у греков не было единства: афиняне требовали от спартанцев выделения крупных сил для перехода в контрнаступление против Мардония, спартанцы же, уклоняясь от участия в сражении, настаивали на организации морского похода к Геллеспонту с целью прервать коммуникацию персидского войска и этим вынудить Мардония к отступлению без боя.
В 479 году до н. э. персидское войско вновь вторглось в Аттику и заняло Афины. На этот раз у греков сложилась благоприятная обстановка для перехода в контрнаступление. Во-первых, спартанцы, опасаясь заключения афинянами сепаратного мира с персами, выставили крупные силы, и союзная греческая армия имела 8 тысяч гоплитов и такое же число легко вооруженных пехотинцев. Во-вторых, ионийцы сообщили, что они готовы оказать поддержку грекам на море; следовательно, обстановка была благоприятной и для перехода в контрнаступление против персидского флота. Принятый греками стратегический план заключался в том, чтобы нанести персам поражение на суше и на море. Для решения этих задач греческая армия сосредоточилась у Платей, а флот двинулся к берегам Малой Азии. В один и тот же день произошло два боя: бой в Беотии при Платеях и морской бой у берегов Малой Азии у мыса Микале, которые решили исход войны в пользу греческих полисов.
“Одно ясно, что персы чувствовали свое тактическое превосходство над греками, а эти последние не решались принять бой в открытом поле. По сравнению с предыдущим годом обстоятельства складывались для греков благоприятнее, поскольку часть экипажа кораблей, сражавшихся при Саламине, а именно части афинян, мегарцев, эгинян и коринфян, несли теперь службу на суше. Поэтому теперь можно было занять позицию у Платеи, прикрывавшую Аттику, на что год тому назад еще не надеялись. Учитывая, что для кораблей все еще требовалась часть людей, но в то же время на суше греки напрягали все свои усилия, мы можем принять, что спартанцы и афиняне имели там приблизительно по 5 000 гоплитов, все остальные вместе — примерно столько же, сколько спартанцы и афиняне, т. е. войско насчитывало примерно 20 000 гоплитов, а вместе с таким же числом невооруженных составляло массу в 40 000 чел. Силы персов с подвластными им греками были приблизительно такими же. Если бы Мардоний располагал значительным или тем более двойным превосходством в силах, он не стоял бы неподвижно на реке Азопе, а с половиной своей армии обошел бы греков через одно из восточных ущелий Киферона и отрезал бы им пути подвоза или ударил бы им в тыл, в то время как другой частью армии он сковал бы их с фронта”41 .
Особенности боя у Платей, происшедшего в 479 году до н. э., заключались в следующем: греки, с целью использования силы своей фаланги, стремились прежде всего дать оборонительный бой и вызвать этим Мардония на наступление. Персы, надо полагать, не имели значительного численного превосходства, что и определяло осторожные действия Мардония, не решавшегося атаковать греков. В составе персидского войска были и отряды греческих "полисов, признавших власть персов.
Греческая армия под командованием спартанца Павсания расположилась на склонах Киферона, на берегу небольшой реки Азоп. На противоположном берегу в укрепленном лагере находилось персидское войско. Чтобы вызвать Мардония на наступление, Павсаний выдвинулся на высоту к самой речке Азоп; на правом фланге стали спартанцы, на левом — афиняне, в центре — отряды остальных греческих полисов. Мардоний также вышел из своего лагеря и расположил свое войско для боя: на правом крыле против афинян находились отряды греков, в центре — мидяне и бактряне, на левом крыле против спартанцев — персы.
Мардоний, не решаясь атаковать греков, приказал своим лучникам не подпускать их к реке брать воду; всадники, высланные в тыл греческого расположения, уничтожили источник, из которого греки брали воду. Путь подвоза продовольствия греческой армии также был прерван. Поэтому греки решили ночью отступить к городу Платеям, чтобы занять там более удобную позицию. Первыми на новую позицию решено было двинуть отряды центра, за ними отходили афиняне; спартанцы получили задачу прикрыть отступление.
Первый этап боя — отступление греческих отрядов центра и переход персов в наступление.
Ночью центр боевого порядка греков двинулся к Платеям, а на рассвете начали отступать и афиняне. Заметив отступление греков, Мардоний решил атаковать их силами своей конницы. Но за конницей, полагая, что греки бегут, устремилась и персидская пехота. Прежде всего атакован был арьергард спартанцы, которые обратились за помощью к афинянам. Но вэто же время союзники персов атаковали афинян. Бой завязал по всему фронту.
Второй этап боя —контратака спартанцев, решившая исход боя.
Персы засыпали спартанскую фалангу тучей стрел, вследствие чего спартанцы понесли значительные потери. Когда персы оказались на дистанции короткого удара, Павсаний бросил свою фалангу в контратаку и опрокинул противника. Возвращавшиеся в это время греческие отряды центра усилили фалангу спартанцев и приняли участие в преследовании бежавших в беспорядке персов. Одновременно афиняне достигли успеха в бою с греческими союзниками персов.
Третий этап боя — общее преследование разбитого персидского войска за реку Азоп и штурм укрепленного лагеря персов.
Первыми к персидскому лагерю подошли спартанцы, но их попытки ворваться в лагерь успеха не имели. С подходом афинян сопротивление персов было сломлено, и лагерь оказался в руках греков. Остатки персидского войска в беспорядке бежали к Геллеспонту.
В день победы греков над персами при Платеях греческий флот разбил персидский флот у мыса Микале. Победы на суше и на море фактически решили исход войны в пользу греческих полисов, которым вскоре удалось восстановить понтийскую коммуникацию. Хотя греко-персидская война' и продолжалась еще много лет, исход ее был уже предрешен. Персидская деспотия оказалась бессильной в борьбе с объединенными греческими полисами.
Победа Греческих полисов в ключевом периоде противостояния с Персией, подтвердила превосходство греческой фаланги, над иррегулярной конницей и разношёрстной пехотой врага. Ход компании также показа, что по многим стратегическим планам и тактики, у главных сторон возглавляющих борьбу за сопротивление Афин и Спарты возникали противоречия, и казалось, что союз греческих городов может развалиться на глазах, но в общих интересах все противоречия находят своё решение.
Заслуживает отдельного внимания греческий флот, а особенно главенствующую роль в нём афинского эскадры заложенной не задолго до начало кампании. Флот дал грекам те возможности ведения войны, которых не было в первой компании, а именно победа греческого флота у Соломина, и господствующее положение на море, заставили главные силы персов покинуть Балканскую грецию.
Список литературы
1. Е.А. Разин. История военного искусства. 1999г.
2. В.С. Сергеев. История Древней Греции. СПб., 2002г. Гл.6.
3. Ганс Дельбрюк “история военного искусства”, 1994г.
4. Геродот. История. Перевод и примечания Г.А. Стратановского. 2002г.