Авторское выполнение научных работ любой сложности – грамотно и в срок
Содержание
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ
1.1. ВИДЫ ИСТОЧНИКОВ
1.2. ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ
1.3. ИСТОРИКО - ЮРИДИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ
ГЛАВА 2. СТАТУС ВДОВЫ В ПОГРЕБАЛЬНО - ПОМИНАЛЬНЫХ ОБРЯДАХ КАЗАХОВ И КИРГИЗОВ
2.1. ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ ЖИЗНИ УМИРАЮЩЕГО. СМЕРТЬ
2.2. СМЕРТЬ - ПОХОРОНЫ
2.3. ТРАУР с. 58^
2.4. ТРАДИЦИЯ ИЗГОТОВЛЕНИЯ И ПОЧИТАНИЯ ТУЛА И ДРУГИХ ТРАУРНЫХ СИМВОЛОВ СЕМЬИ с. 66
2.5. ПОМИНАНИЕ с. 73
2.6. ПРИЧИТАНИЯ. ПЛАКАЛЬЩИЦЫ с. 75
2.7. АС/АШ. ЗАКРЕПЛЕНИЕ ЗА ЖЕНЩИНОЙ СТАТУСА
ВДОВЫ с. 86
ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ЖЕНЩИНЫ (ВДОВЫ И РАЗВЕДЕННОЙ)
У КАЗАХОВ И КИРГИЗОВ С. 91
3.1. ПРАВО ЛЕВИРАТА. ПРАВА НАСЛЕДОВАНИЯ ИМУЩЕСТВА РОДСТВЕННИКАМИ ПОКОЙНОГО с. 91
3.2. ВНУТРИСЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ЖЕНЩИН И ПРАВА НАСЛЕДОВАНИЯ СТАРШИХ И МЛАДШИХ ЖЕН с. 103
3.3. РАЗВОД с. 107
3.4. СТАТУС ЖЕНЩИНЫ В ТРАДИЦИОННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ КАЗАХОВ И КИРГИЗОВ с. 110
3.5. СРАВНЕНИЕ ПОЛОЖЕНИЙ АДАТА И ШАРИАТА ПО "ЖЕНСКОМУ ВОПРОСУ"
3.6. СИСТЕМА НАСЛЕДОВАНИЯ У КАРАКАЛПАКОВ И ТУРКМЕН
3.7. ИНСТИТУТЫ КЕЙУАНИ и КАТКУДА КЕМПИР У НАРОДОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ. СПИСОК АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛОВ СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ВВЕДЕНИЕ
Настоящая работа посвящена изучению статуса вдовы в традиционной культуре казахов и киргизов. В современных социальных науках статус рассматривается как "устойчивое положение внутри социальной системы, связанное с определенными ожиданиями, правами и обязанностями" (Д. Джери, Дж. Джери 1999: 294). Каждый человек занимает несколько позиций в обществе. Например, женщина может быть учительницей, женой и матерью. Каждая из этих социальных позиций и называется статусом. Хотя человек может иметь ряд статусов, один из них, который можно назвать главным статусом, определяет его общественное положение (Смелзер 1994: 72). Социальный статус определяется функциями индивида в обществе, его правами и обязанностями по отношению к другим участникам социального взаимодействия. Важно различать прирожденный (или как его еще называют предписанный) социальный статус, обусловленный полом, этническим и социальным происхождением, и достигнутый статус, приобретенный за счет личных способностей человека. Общественный статус может сочетать в себе предписанные и достигнутые элементы. Предписанный статус вдовы определяется ее происхождением, то есть принадлежностью к семейно-родственной группе своих родителей и первоначальным формальным статусом женщины в семье мужа, который она получала при вступлении в брак, а достигнутый статус - ее положением1 в семейно-родственной группе мужа, которое она занимала в силу своих личных качеств и способностей, как при жизни мужа, так и после его смерти. Соотношение предписанного законом статуса и приобретенного женщиной в течение жизни легло в основу определения социального статуса вдовы в обществе кочевников.
Социальный статус включает в себя все элементы, которые влияют на то, как человека в обществе воспринимают, какого поведения от него ожидают и какие характеристики приписывают. Составляющими социального статуса являются юридический и экономический статусы.
1 В тексте работы в качестве русского эквивалента слова "статус" используется слово "положение"
Юридический статус вдовы рассматривается в работе как декларируемый, то есть фиксируемый в законах, задающих строгие правила социального взаимодействия. Главная особенность юридического статуса женщины у казахов и киргизов в XIX - начале XX века заключается в том, что он реализовывался в общих рамках трех сосуществующих юридических систем - обычного права, мусульманского и официального, утверждаемого законами Российской Империи. Такая специфика юридического статуса объясняется ситуацией полиюридизма, сложившейся в регионе к XIX веку.
Экономический статус вдовы определяется правом женщины (или его отсутствием) на владение личной собственностью. Кроме того экономический статус женщины в обществе определяется и самим благосостоянием семьи, а, следовательно и тем имуществом, которое она наследовала после смерти мужа.
Принимая во внимание специфику используемых источников, нужно отметить, что описания юридического и экономического статусов чаще репрезентируют внешний, "европейский" взгляд на положение женщины в традиционном обществе кочевников. Выявление же и реконструкция статуса женщины, связанного с традиционной для кочевников системой понятий и ценностей, к сожалению, нередко скрытого от нас в силу политико-исторической направленности привлекаемых источников и не всегда правильно оцененного европейскими наблюдателями, является одной из наиболее трудных задач, стоящих перед исследователями.
Приведенные выше определения статуса не исключают того, что это понятие может обозначать положение или позицию в любой структуре или системе, не обязательно социальной. Изучая положение вдовы в кочевом обществе, я намерена рассмотреть все возможные формы выражения ее статуса - как социального, а, следовательно, и юридического и экономического в обществе, так и ритуального в комплексе погребально-поминальных обрядов. В рамках проводимого исследования понятие статуса рассматривается как совокупность характеристик индивида. Эти характеристики относятся и к сфере социально-экономической, и к сфере ритуала. Статус складывается на основе оценок роли и места субъекта в рассматриваемом контексте и реализуется в процессе взаимодействия всех участников коммуникативной
ситуации, вне зависимости от того, является ли человек субъектом социальной системы или субъектом ритуала.
Статус вдовы в ритуале определяется ее ролью в обрядовом действии и отражает символические характеристики и функции вдовы как обрядового персонажа. Но это не исключает того, что символические характеристики статуса вдовы находят свое выражение и в повседневной жизни - в костюме женщины, в ее прическе, в отношении к ней окружающих.
Для коллектива смерть одного из членов сопряжена с перераспределением социальных ролей, что в свою очередь связано с изменением социальных статусов родственников покойного. Смерть одного из членов социума становилась испытанием устойчивости и жизнеспособности всей социальной системы. Погребальный обряд закреплял новые статусы как покойного - он приобретал статус предка, так и его жены -она становилась вдовой. Изменение статуса не было одномоментным, и растягивалось на длительный период (обычно год), причем статусная характеристика вдовы в пределах этого временного отрезка вызывает известные трудности. Безусловно утратив со смертью мужа свой прежний статус, женщина не обретала немедленно нового устойчивого места в социальной структуре, а в определенном смысле оказывалась вне ее, становилась «женой покойного». Взаимосвязь социальных и символических характеристик позволяет рассмотреть статус вдовы в ритуале и соотнести его с другими видами ее статусов в обществе. Определение социального и ритуального статуса являются разными, но равноценными способами описания одного объекта. Только при рассмотрении в комплексе они дают возможность составить полное представление об изучаемом факте культуры, рассмотреть его функционирование в рамках как социального, так и мифологического пространства и в социально-антропологическом ракурсе интерпретировать поведение вдовы.
Учитывая методологические положения об объекте и предмете этнографической науки, объектом исследования в диссертации является традиционная культура казахов и киргизов, а предметом исследования - статус вдовы. Для достижения поставленной в работе цели - изуче-
ния статуса вдовы у тюркоязычных кочевников Центральной Азии -предполагается разрешить следующие основные задачи:
- определить роль жены покойного в погребально-поминальном ритуале, то есть оценить степень участия и значение данного персонажа в ритуале проводов души покойного мужа;
описать статус вдовы в традиционной социальной структуре казахов и киргизов;
- выделить основные отступления от норм шариата2 в вопросах правового положения женщины в традиционном обществе казахов и киргизов;
- проследить динамику изменения статуса жены покойного на протяжении всего комплекса погребально-поминальных обрядов;
- сравнить фактический внутрисемейный статус вдовы с декларируемым законом.
Источниками для проводимого исследования стали научные публикации, архивные документы, материалы периодической печати, полевые наблюдения автора.
Хронологические рамки исследования ограничиваются XIX - началом XX века. Именно в начале XIX века в связи с возрастающим интересом России к Центрально-Азиатскому региону, появляются первые письменные своды адата3, составленные российскими чиновниками, а также публикации этнографического характера по быту кочевого населения степей. Пик этнографического изучения традиционной культуры номадов дореволюционного периода приходится на конец XIX - начало XX века. После 1917 года традиционная культура кочевников подвергается сознательному разрушению. Процесс насильственного перевода кочевников на оседлый образ жизни приводит к тому, что уже к началу 30-х гг. XX века традиционный уклад жизни номадов кардинально меняется. С этого времени начинается новый этап в истории казахского и киргизского народов, а традиционная культура рассматривается как "пережиток патриархально-феодального прошлого" (Маргулан, Востров 1967: 7). Выбранные хронологические рамки исследования позволяют проследить динамику изменения статуса вдовы в традиционном
Шариат - комплекс правил поведения, включающий религиозные, нравственные, юридические, бытовые нор-мы ислама
3 Адат - обычное право кочевников Подробнее см гл 1,с 27-28
обществе кочевников под воздействием внешних факторов (исламизации региона и внедрения в традиционную правовую систему норм российского законодательства). Обращение к динамике изменения исследуемого явления культуры вызвано и спецификой самих источников, которых по каждому периоду в отдельности недостаточно. Кроме того, рассматривая институт вдовства на протяжении длительного времени его функционирования, легче понять, какие из его характеристик оказываются наиболее устойчивыми, а какие наоборот подвержены изменениям.
Сопоставление хронологически разных состояний традиции предполагает применение сравнительно-исторического метода исследования. При этом основным методологическим принципом исследования является использование как синхронных, так и диахронных моделей описания традиции. Применение диахронного метода позволяет проследить прежде всего изменение культурных норм, связанных со вступлением вдовы в повторный брак, что отражает перемены в положении женщины в обществе кочевников в XIX - начале XX века. Синхронный же метод дает возможность описать институт вдовства с функциональной точки зрения и оценить его в рамках традиционных ценностных ориентиров представителей исследуемых этносов. Такой подход позволяет сопоставить те описания и способы интерпретации поведения казахских и киргизских женщин в погребально-поминальных обрядах и в повседневно-бытовой жизни семейно-родственной группы мужа, которые были оставлены европейскими наблюдателями и взгляд на образ "идеальной женщины" самих носителей традиции, как мужчин, так и женщин.
Казахи и киргизы относятся к историко-культурной общности тюр-коязычных кочевников Центральной Азии. В тюркологии существует традиция рассмотрения культур этих народов в рамках единого поля исследования. Черты языковой и культурной близости казахского и киргизского этносов прослеживаются в различных элементах традиционно-бытовой культуры. Ряд авторов указывает на возможность использования материалов по культуре и правовой системе казахов и
киргизов в качестве взаимодополняющих источников (Гродеков 1889а: 22; Абрамзон 1973: 58-65; Кисляков 1977: 39).
Казахи и киргизы - мусульмане-сунниты. Широкое территориальное распространение ислама приводило к сложению региональных форм его бытования, что не исключало ориентации самих этих форм на общеисламские принципы. Такой региональной формой является ислам кочевников Центральной Азии, безусловно, испытавший воздействие со стороны местных религиозных традиций.
С целью получения сравнительных материалов по вопросу правового положения женщины в традиционной культуре народов, исповедующих ислам, в своем исследовании я обращаюсь к работам, содержащим сведения о системе наследования и положении женщин у оседлых и полуоседлых мусульманских народов Центральной Азии, культура которых в большей степени основывается на нормах шариата и в меньшей - на отдельных положениях обычного права. Это позволяет продемонстрировать отличие региональной формы ислама, существующей у казахов и киргизов от религиозной и правовой культуры других народов Центральной Азии.
Адатно-шариатная система как социо-нормативный комплекс и мусульманская религиозная культура Центральной Азии как региональная форма бытования ислама на разном уровне влияли на развитие и трансформацию статуса женщины у кочевников.
ГЛАВА 1. ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ
1.1. Виды источников
Большинство из привлекаемых источников включают сведения как этнографического, так и лингвистического, и историко-юридического характера. Исключение составляют своды и списки по обычному праву. Их основная цель - описание юридической системы кочевников, этнографические материалы включены в них как примеры, подтверждающие действие существующей законодательной системы. В этнографических исследованиях представлено описание культуры изучаемых народов, но, как правило, без подробного рассмотрения действующих правовых норм.
Среди общего комплекса источников можно выделить, во-первых, наблюдения за жизнью и бытом "инородцев", принадлежащие путешественникам и официальным лицам - военным и чиновникам пограничной администрации, журналистам, датируемые концом XVIII - серединой XIX века, и, во-вторых, собственно этнографические работы - публикации, архивные материалы, отчеты экспедиций, относящиеся к первой трети XIX - началу XX века. Одни из этих работ имеют историографический характер, другие посвящены интерпретации и реконструкции тех или иных явлений культуры кочевых народов.
В связи с изучением статуса вдовы в кочевом обществе меня интересуют в первую очередь материалы по комплексу погребально-поминальных обрядов казахов и киргизов, сведения об участии в этих обрядах жены покойного, о правовом положении женщины после смерти ее мужа, о нормах и практиках наследования имущества умершего его вдовой. Анализ этнографических материалов дает возможность определить роль вдовы в погребально-поминальных обрядах. Что касается историко-юридических данных, то они содержат информацию о социальном положении вдовы в обществе, о специфике экономического положения женщины в кочевой мусульманской среде - сведения необходимые для характеристики положения вдовы в повседневной жизни. Как уже было сказано, эти два аспекта - ритуальный статус вдовы в обрядах погребально-поминального комплекса и ее социально-экономическое положение в обществе - связаны.
1.2. Этнографические материалы
В связи с тем, что одна из задач данной работы состоит в выявлении динамики изменения статуса вдовы у кочевников, важнейшим источником являются ранние исторические и этнографические описания традиционного быта казахов и киргизов. Первые исторические сведения о народах, населяющих территорию Центральной Азии, содержатся в работах ученых путешественников - П. С. Палласа (Паллас 1773), И. Г. Георги (Георги 1776), Н. П. Рычкова (Рычков 1772), И. П. Фалька (Фальк 1826). Их работы являются примером целенаправленного изучения истории, географии страны, быта и культуры местного населения. Этнографические сведения в этих источниках касаются отдельных сторон семейно-брачных отношений, описания обрядов жизненного цикла, обычаев и законов кочевого населения Азиатских степей.
Уже в 20-х годах XIX века издатель журнала "Сибирский вестник" Г. И. Спасский опубликовал материалы по "быту, обычаям и нравам киргиз-кайсаков" (Спасский 1820). Это был первый сводный труд как по истории, так и по этнографии казахского народа.
В 1830-х годах была опубликована работа востоковеда А. И. Лев-шина "Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей" (Левшин 1832), ставшая первой научной монографией посвященной истории, географии и этнографии Казахстана. Автор использует материалы Архива Азиатского департамента МИДа, архива Оренбургской Пограничной комиссии. Важное достоинство работы А. И. Левшина заключается в том, что он указывает источники, откуда заимствованы приводимые им сведения. Третий том посвящен обзору "известий этнографического и статистического характера". Наиболее интересными являются материалы о размере калыма, свадебных и похоронно-поминальных обрядах, об обычном праве казахов.
Наряду с научными работами, в середине XIX века появляется ряд публикаций ознакомительного характера по общей истории Степи. В 1848 году в серии "Военно-статистическое обозрение Российской империи" публикуется труд полковника Бларамберга о киргиз-кайсаках
Букеевской и Зауральской орды4, где приведено подробное и всестороннее описание степей Внутренней и Малой орд, быта и основных занятий кочевников (Бларамберг 1848). В 60-х годах XIX века были опубликованы "Материалы для географии и статистики России", собранные офицерами Генерального штаба (Мейер 1865; Красовский 1868). При написании этнографической части своих работ авторы использовали сведения, собранные А. И. Левшиным, расширяя описание "внутреннего и внешнего быта местного населения" за счет собственных наблюдений. И. М. Казанцев, служивший в канцелярии Оренбургского края при генерале князе Г. Волконском, составил обобщающее "описание киргиз-кайсаков" (Казанцев 1867). На фоне сведений политического и географического характера автор приводит замечания о нравах, привычках, национальном характере, обычаях казахов. Работа написана в стиле историко-географического очерка и следует существовавшей в то время стандартной схеме описания культурного и географического ландшафта.
Подобные описательные работы издаются в течение всего XIX века, в них характеризуется быт кочевников, географическое положение страны, климатические условия и природные богатства, истории правящих династий (Венюков 1861; Зеланд 1885; Краснов 1887; Харузин 1888; Алекторов 1893, 1894; Лавров 1904) . Область интересов авторов данных работ лежала за пределами этнографии, что не могло не отразиться на характере оставленных ими материалов. Их этнографические заметки отличаются лаконичностью. Описания нравов и обычаев "инородцев" не сопровождаются комментариями этнографического характера, а приводятся в качестве ознакомления с фактами из истории и географии страны. У авторов этих работ еще не сложилось представление о комплексном этнографическом изучении культуры. Целью публикаций было не научное изучение региона, а ознакомление широкой общественности со спецификой быта и нравов народов, населяющих территории, недавно вошедшие в состав Российского государства.
4 В источниках XIX века при обозначении таксономического подразделения окуз иногда употребляется термин "орда". В данном случае речь идет о Букеевской орде, образованной в 1801 году частью казахов Младшего жу-за, откочевавших на запад в междуречье Волги и Урала С 1845 года Букееевская орда стала называться Внутренней ордой Говоря о Зауральской или Малой орде Бларамберг по-видимому имеет ввиду территорию Младшего жуза
Тем не менее, материалы, содержащиеся в вышеперечисленных работах, в совокупности позволяют составить достаточно полную картину традиционного быта кочевых народов в конце XVIII - первой половине XIX века. Описания, оставленные авторами этого времени, особенно интересны тем, что сообщают о таких чертах обрядовой практики кочевников, которые к концу XIX - началу XX века оказались утраченными и не сохранились в памяти информантов или же подверглись изменениям как в связи с активной исламизацией региона, так и в связи с внедрением в жизнь кочевников российских законов и обычаев.
Во второй половине XIX века появляются специальные исследования этнографического характера по отдельным обрядам жизненного цикла кочевников, населяющих территорию Центральной Азии, публикуются подробные описания погребальных и поминальных обрядов (Алтын-сарин 1870; Плотников 18706; Ибрагимов 1872; Ибрагимов 1876; П. 1878; Подварков 1879; Даулбаев 1881; Ковалев 1894; Леваневский 1895). С этого времени можно говорить об отделении собственно этнографического изучения Центрально-Азиатского региона от традиции географических описаний. Большая часть этнографических материалов этого времени по народам Степи посвящена казахам. Это связано, в первую очередь, с тем, что значительная часть Казахских земель в отличие от Киргизских достаточно рано, еще в первой половине XVIII века попали в подданство России. Территории же, населенные киргизами, стали частью Российской империи только в 50-х - 70-х годах XIX века после образования Туркестанского генерал-губернаторства и ликвидации Кокандского ханства.
Середина XIX века - это время формирования и выдвижения основных положений по вопросам изучения быта и нравов "инородцев". Этот процесс происходил в рамках зарождения и развития этнографической науки в России. Во второй половине XIX века расширяет свою деятельность Императорское Русское Географическое общество. Под его эгидой были осуществлены ряд научных экспедиций, целью которых был сбор материалов по традиционной культуре тюркских и монгольских народов Центральной Азии.
Повышение научного уровня публикуемых в этот период времени этнографических работ связано с изменением целей и задач исследований по культуре народов, населяющих Центрально-Азиатский регион. Приоритетным направлением становится выработка программ и инструкций по управлению азиатскими народами, поиск путей возможного влияния на дальнейший ход их исторического и культурного развития и постепенной интеграции в административную систему Российской Империи. Одним из следствий новой политики стало привлечение представителей национальной интеллигенции к работе в местных государственных органах управления.
В этой связи нельзя не упомянуть о Чокане Валиханове, офицере Российской армии, ведущем свое происхождение от султанского рода. Во второй половине XIX века им были написаны замечательные работы по истории и культуре казахского народа (Валиханов 1961, I) . Традицию изучения культуры собственного народа продолжили Б. Даулба-ев, действительный член Оренбургского отдела Русского географического общества, работавший в Обществе археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском Университете, семинарист Хадо-бай Кустанаев, просветитель и педагог Ибрай Алтынсарин. Их работы представляют значительный научный интерес. Зная лучше европейских наблюдателей и язык, и культуру изучаемых народов, они смогли достаточно полно показать картину перемен, происшедших под влиянием исторических обстоятельств в национальном характере, обычаях и образе жизни населения степей.
По просьбе Г. Н. Потанина - известного русского этнографа, публициста и фольклориста, собравшего обширный материал по культуре, быту и народному творчеству многих тюркских и монгольских народов Южной Сибири и Центральной Азии - "Киргизская степная газета" опубликовала программу сбора сведений по этнографии тюркоязыч-ных кочевников Центральной Азии (Потанин 18 94). Каждое ответное сообщение печаталось в газете за подписью автора. Подразумевалось, что материалы будут поступать от местных краеведов, учителей, чиновников, интересующихся обычаями и традиционным бытом казахов. Программа представляет собой руководство по работе с информантами. В нее вошел ряд вопросов, которые должны были разъяснить обычай
изготовления вдовой тула5 и выявить связанный с этим обычаем комплекс представлений о переселении души6 умершего в его изображение.
Несколько раньше, в 1870-х годах, редакция газеты "Семипалатинские областные ведомости" начала печатать серию статей, целью которых было "ознакомить читателей с теми обычаями, которыми руководствуются киргизы, по крайней мере, Средней Орды ..." (Народные... 1871, № 5-7, 20, 33-32,37). За короткое время вышли статьи, посвященные вопросам брака, праву наследования, традиционному этикету кочевников. Были опубликованы заметки об обычаях и обрядах казахов и киргизов, в том числе и по погребально-поминальной обрядности. Редакция газеты просила читателей обратить внимание на эту рубрику, а знатоков традиционной культуры кочевников прислать свои отзывы и дополнения к печатаемому материалу. На страницах газет Омска, Тобольска, Семипалатинска, Ташкента можно найти материалы не только по этнографии, но и по истории, политическому положению кочевников в XIX веке.
В губернских, областных газетах помещали свои очерки о народной культуре кочевых народов как местные краеведы, так и известные ученые-этнографы. Изучение газетных статей (Бардашев 1870; Кирги-
5 Все термины и выражения на национальных языках даются либо в общепринятом в этнографической науке переводе, либо соответствуют написанию в используемом источнике Подробнее об обычаи изготовления тула см гл 2, с 66-73
6 Следует оговорить условность использования в тексте работы термина душа До сегодняшнего времени в литературе по тюркоязычным народам Центральной Азии и Сибири широко используется этот термин Еще В П Дьяконова и Н А Алексеев писали о том, что первоначальная ошибка была допущена исследователями XIX века, искавшими аналогии в верованиях "инородцев" с христианским учением и обозначавшим все внутренние "сверхъестественные" свойства человека термином "душа" (Дьяконова 1975 43, Алексеев 1980 127) По традиционным представлениям тюркоязычных народов каждый человек в течение своей жизни обладает несколькими внутренними сущностями, одна из которых после его смерти некоторое время присутствует в мире живых Несмотря на исламизацию региона, представления казахов и киргизов о множественности внутренних сущностей человека, по крайней мере, до конца XIX века, сохраняются Казахи и киргизы считали, что первая субстанция, покидающая тело человека после его смерти - шыбын жан - имеет вид мухи или голубого огонька Она вместе с последним выдохом человека улетает в небо Ет жан - телесная субстанция, нечто материальное (кровь, сердце), второй покидает тело Рухи жан - дух, последним покидает тело умершего, и после смерти человека поступает в ведение Бога Еще одна внутренняя субстанция человека - кут - жизненная сила Сущность человека после его смерти разделяется одна часть уходит в небо, другая остается в могиле, третья обитает около дома Для проводимого исследования наиболее интересной оказывается та внутренняя сущность человека, которая, по представлениям носителей традиции, до завершения погребально-поминального ритуала остается в доме покойного и после благополучного завершения ритуала проводов души становится аруахом - духом умершего предка Очевидно, что эта внутренняя субстанция, означенная как рух (мн ч - арвах - араб ) С арабского языка рух переводится как "дух" и часто выступает синонимом термина нафс - "душа" (Ислам 1991. 200)
зы. Этнографический очерк 1872; Загряжский 1874а; Загряжский 18746; Альджанов 1894; Женщина-киргизка 1896; Женщина у киргизов 1901; К вопросу об улучшении.. 1908; Ходырев 1912), посвященных юридическому положению женщины, специфике брачных отношений кочевых народов, а также изучение соответствующих откликов на публикации, позволяет составить представление об общественном мнении просвещенной части казахского и киргизского общества по этим вопросам. Подобное исследование дает возможность обобщить разрозненные материалы и проследить процесс конструирования в средствах информации образа "новой" жизни кочевников, складывающегося под воздействием российских законов, а также выявить влияние внедрения этих законов на изменение национального самосознания рядовых кочевников. Кроме того, газетные материалы содержат сведения по погребальным и поминальным обрядам, никогда не публиковавшиеся в центральных периодических изданиях (Слюз 1862; Киргизы. Этнографический очерк 1872; Погребение.. 1864; Сорокин 1871; Народные . 1871; Чорманов 1871; Загряжский 1873; Михайлов 1875; Мухин 1881; Гроде-ков 18896; Смерть... 1889; Ас... 1894; Букейханов 1900) .
Значительный этнографический материал по интересующей меня теме содержится в работе уже упоминавшегося X. Кустанаева (Кустанаев 1894). Автор, являясь воспитанником Туркестанской Учительской Семинарии, писал свой труд на основе собственных наблюдений. Изучая культуру "изнутри", X. Кустанаев приводит ряд сведений, не известных наблюдателям-европейцам. В частности он останавливается в своей работе на специфике социального статуса женщины в кочевой среде: "... киргизская женщина пользуется ... широкой свободой, она не закрывает своего лица от посторонних и отличается непринужденностью в общении с ними. Женщина беспрепятственно допускается в общество мужчин, принимает участие во всех народных увеселениях ни сколько не стесняясь, ни соплеменников, ни чужеземцев" (Кустанаев 1894: 33-34). Однако значительная часть европейцев в своих публикациях напротив отмечала бесправное положение казахских и киргизских женщин по сравнению с мужчинами. Подобный взгляд на проблему являлся результатом сравнения культуры азиатских кочевников не с культурой оседлых мусульманских народов, а с европейской культу-
рой, что приводило к односторонней трактовке многих традиционных обычаев и норм этикета. В основу описаний европейских авторов были положены оппозиции религиозного, национального, исторического характера, подчеркивающие различия двух цивилизаций. Тема относительной свободы женщины-мусульманки в кочевой среде, ее активное участие в общественной жизни по сравнению с положением женщины нормативной исламской культуры была позже продолжена в работах Б. А. Куфтина (Куфтин 1926).
Комплексному исследованию погребально-поминальных обрядов посвящены работы И. В. Аничкова (Аничков 1897) и Н. Ф. Катанова (Ка-танов 1894). И. В. Аничков, представитель русской администрации, стал очевидцем годовых поминок у казахов. Им приводится не только детальное описание данного обычая, но и высказываются замечания об общественном значении подобного мероприятия. Нередко киргизские поминки рассматривались исключительно как увеселение, сопровождающееся разного рода играми и состязаниями. И. А. Аничков склонен видеть в традиции проведения годовых поминок "переживание старинного тюркского обычая". Он отмечает необходимость его изучения, особенно в том случае, "когда он не заглушён мусульманством" (Аничков 18 97: 217) .
Н. Ф. Катанов, впоследствии ставший преподавателем Казанского университета, по поручению Академии Наук и Географического Общества изучал "в сравнительном отношении погребальные обряды бельти-ров, сагайцев, каларов, карагасов, исповедующих христианство; урянхайцев, исповедующих буддизм; татар Китайского Туркестана и казак-киргизов, исповедующих мусульманство" (Катанов 18 94). Эта работа стала одним из первых исследований сравнительного характера по погребальным обрядам тюркских народов. В ней содержатся сведения не только о роли вдовы в погребальном обряде, но и многочисленные наблюдения по поведению женщин во время траура. Такой метод сравнения погребальных практик, с точки зрения автора, позволял выделить степень влияния мировых религий на "исконные" обряды "инородцев".
Более ста работ по этнографии кочевников были написаны А. Ди-ваевым, переводчиком, чиновником по особым поручениям при канцеля-
рии Сырдарьинского военного губернатора, а в советское время -профессором Среднеазиатского университета в Ташкенте. Его труд "Древнекиргизские похоронные обычаи" (Диваев 1897) является переводом рукописи Муллы-Кубея Токкулатова - киргиза Ташкентского уезда рода канглы. В своей работе автор подробно рассматривает три варианта погребального обряда в зависимости от возраста умершего. Им описано поведение вдовы, правила облачения ее в траурные одежды, специфика годовых поминок. Особое внимание уделяется поведению женщины в быту, ее обязанности почитать мужчин и изменению поведения женщины после смерти супруга. А. Диваевым был опубликован значительный корпус текстов женских причитаний, часть которых используется в моей работе при анализе обычая причитания вдовой по умершему супругу (Диваев 1898).
При обзоре источников необходимо специально остановиться на работе известного языковеда-тюрколога и этнографа В. В. Радлова. Его книга "Из Сибири" была написана в Казани на немецком языке, вышла в свет в Лейпциге в 1884 году и только в последнее время была переведена на русский язык (Радлов 1989). Она представляет собой энциклопедическое собрание материалов о тюркских народах России и сопредельных стран. Большинство сведений, вошедших в книгу, были добыты В. В. Радловым в научных экспедициях. В пятой главе, названной "Тюркские степные кочевники", дана детальная характеристика быта, хозяйственных занятий, семейных отношений, верований казахов и киргизов. Некоторые из этнографических наблюдений и заключений В. В. Радлова были дополнены и доработаны автором в его знаменитом "Опыте словаря тюркских наречий" (Радлов 1963).
В процессе изучения традиционной культуры кочевых народов авторы XIX века отмечали специфику ислама у азиатских кочевников по сравнению с другими мусульманскими народами. Естественно, что при описании обрядов жизненного цикла исследователи обращали внимание на наличие в них "языческих элементов", объясняя сложившуюся религиозную ситуацию "непросвещенностью" кочевников в области мусульманской традиции (Броневский 1830: 96; Вамбери 1874: 263-383; Ха-рузин 1888: 107-108; Поярков 18 91: 23; Кастанье 1912; Валиханов 1961, I: 370 и др). Оценки, как правило, однозначные: "Мало знако-